Сплю я всегда в тусклом свете ночника. Такая привычка осталась с детства. Сегодня я лежал с головой под одеялом и вслушивался в ночную тишину. Пару минут назад я слышал чьи-то шаги, звучащие то где-то вдалеке, то совсем близко от моей кровати. Ни дыхания, ни шорохов… ничего кроме мокро-склизких звуков чьих-то босых ног по линолеуму. Какого черта! 28 летний мужик весь трясется и выливает холодный пот от дичайшего ужаса, пронизывающего каждую клеточку напуганного тела. Но ведь в квартире, кроме меня, никого не оставалось. Жена с ребенком уехали в деревню, а я, перед тем как лечь спать, закрыл входную дверь на оба замка. Уже почти полностью погрузившись в свой сон, услышал, поначалу еле уловимые, звуки, доносившиеся из кухни. Промелькнувшая, в темноте коридора, тень, вонзила мое тело в склизкую субстанцию из детского страха и безуспешных попыток логического объяснения.
Но уже прошло пять минут, как в комнате царила тишина. Хотя высунуть, из под одеяла, голову было страшно. Мне, со всей моей больной фантазией, казалось, что бы это ни было – пока я под одеялом, оно не знает о моем присутствии. Прошедшие еще минуты три – вызвали сомнения относительно ясности собственного ума. Неужели показалось? Как бы там не было, дальше продолжаться это не могло. Медленно, стараясь делать как можно меньше движения, я просунул руку немного вперед и чуточку приподнял краешек одеяла… ничего. Никаких, ожидаемых мной, мокрых следов или еще чего. Моя комната выглядела привычно, как и всегда. Это вселило немного храбрости и я, неуверенно, но все-же резко, принял сидячее положение, сбросив одеяло. Тишина. Ничего необычного. Никаких ощущений, будто кто-то смотрит, никаких открытых окон или дверец шкафов. Посидев с минуту, совсем успокоившись, я встал с кровати и отправился на кухню, выпить воды, предварительно включив свет во всей квартире. Вернувшись и еще посидевши чуть-чуть, щелкнул выключателем и лег дальше спать, списав все произошедшее на дурной сон или разыгравшуюся фантазию.
В голову лезли разные мысли, не дававшие уснуть. Лежал так около часа и уже совсем забыл о случившимся ранее. Думал о работе, о жене и детях, о том, что надо не забыть сделать предстоящим днем. Сон только-только навалился, пока легким грузом, на мои веки, как прямо в центре моей комнаты раздался громкий звук, отразившийся эхом отвратительного ужаса в моей голове. Некое стрекотание, которое издает кузнечик, только звучало это более низко и очень громко. Я вмиг вскочил с кровати и начал шарить глазами по комнате, пытаясь найти источник прозвучавшего звука. Ничего! Точнее никого. Только мое участившееся дыхание. Рука потянулась к выключателю света и вдруг я вздрогнул. Что-то капнуло прямо на ладонь. И я, так и не включив свет, поднял глаза к потолку.
Записки служащего психиатрической лечебницы (1/3).
Сегодняшняя смена не предвещала ничего хорошего. Приехал на работу я, как и обычно, ровно в 21:00 и первое что увидел, это синяк под глазом медсестры Тамары Ивановной. «Снова этот буйный, из 15ой?» - спросил я, низким монотонным голосом. Тамара, лет 40 полноватая женщина, хмуро кивнула, добавив: «Вкололи ему двойную порцию фенозипама, будет в следующий раз умнее». Жестоко? Возможно… но за свои 12 лет, проведенные в психиатрической лечебнице, в должности, как ее называют местные, «надзирателя», привыкаешь ко всему и понимаешь, что по-другому никак. Тут все просто, или ты их, или они тебя.
Переодевшись в рабочую, белую, одежду, как и всегда, вышел на дежурство. Постояльцы, те, у кого пожизненный билет на пребывание здесь, занимались своими делами. Андрейка, из 9ой палаты, рисовал что-то в своем блокнотике. Михалыч, из 2ой, постукивал головой об стену и что-то бормотал, Степан, из 14ой, тихо, под одеялом, мастурбировал. 15ая палата, как и следовало ожидать, была пустой. Это был мужской корпус. Я, окинув взглядом всех, сел на стульчик, рядом с выходом к лестничной площадке. Время шло вяло, глаза стали закрываться, что непозволительно на моем рабочем месте. Я то и дело вздрагивал и приходил в чувства, когда сон уже почти полностью завлекал меня. В один из таких разов, открыв глаза, я увидел стоящего рядом с собой Андрейку. Он стоял и протягивал мне свои рисунки. «Ты чего? Иди к себе!» - сказал я, но все-же взял у него блокнот. Там были в основном какие-то «каракули». Ничего не понятно. «Иди, я тебе говорю!» - более громко произнес я и показал пальцем в сторону палаты. «Его не пускай!! Его не пускай!!» - Андрей тыкал обгрызенным пальцем в свои рисунки. Это был, криво нарисованный, человечек, стоящий в центре какой-то комнаты. Над ним, как я понял, на потолке, было еще что-то… или еще один человек, или какое-то животное. Не понятно. Стало слегка не по себе, но я, взяв себя в руки, отдал ему блокнот и, взяв под руку, отвел в палату. Вернувшись и уже собравшись вновь принять сидячее положение, от неожиданности вздрогнул. С шипением, по стенам больницы, из динамиков раздался голос.
«Внимание! Всем дежурным мужского отделения, просьба пройти к лифту №2, повторяю, всех дежурных мужского отделения ожидают у лифта №2». Эх… пришлось идти. Наверное, как обычно, какая нибудь заварушка или очередной приступ у постояльца. Достав, на всякий случай, шокер, отправился к лифту. По дороге обмолвился со вторым дежурным, этой смены. Оказалось, что привезли нового пациента. Подойдя к месту назначения стали ожидать и, наконец, двери лифта распахнулись.
Прикованный к больничной койке, молодой мужчина, весь бледный и в мелких порезах, буйно пытался освободиться от оков, трясясь и извиваясь как червь. Рядом стояла медсестра, держась за кровоточащую кисть своей руки. «Этот ублюдок укусил меня!!!» - визжала она. Мы тут же ринулись на помощь, держа его и пытаясь угомонить. Подбежавший врач сделал укол в шею и он, наконец, отрубился. Открыл его карточку: «Решетников Евгений. Острая форма шизофрении, со вспышками агрессии. Рекомендуется изоляция». «Ну что же – кинув карточку ему на грудь, сказал я – добро пожаловать, Евгений». Мы отвезли его в свободную палату, оставив прикованным там, и закрыли дверь на засов. Дальше отправились с ребятами попить кофе и перевести дух. Проходя мимо Андрюши, я обратил внимание. Он неподвижно сидел и, огромными напуганными глазами, смотрел прямо на меня. Дойдя до двери, обернулся и взглянул на него еще раз. Нехорошее у меня предчувствие.
20 минут. Ровно столько времени я, наслаждаясь ночным кофе, провел со своим коллегой, перед тем, как резко встать и, поблагодарив за компанию, вернуться на свой пост. В планах было проверить «новенького», потом навестить буйного из 15ой и, если пришел в себя, вернуть в свою палату. Подойдя к помещению с пациентами, я немного замедлил темп. Слишком тихо! Открыв дверь лестничной площадки, я подошел к своему посту. Гробовая тишина и… все, как один, пациенты полукругом стоят у, почему-то, открытой двери в палату, куда поместили новенького. Резко достав шокер и вызвав по рации подмогу, я направился к ним. Подойдя ближе, крикнул, что бы все расступились. Никакой реакции, все как вкопанные стояли, открыв рты, и смотрели во внутрь. В палате было темно, а внешнего освещения не хватало, что бы свет проник в комнату. «Ну же… по койкам! Кто открыл дверь?» - безответно спросил я. Окинув всех взглядом, заметил, что одного не хватает. Не хватало Андрюши, того, что рисовал в своем блокноте. И только я собрался решительно шагнуть в комнату, как один из пациентов, боле менее вменяемый, взял меня за плечи и, смотря на меня напуганными глазами, дрожащим голосом, произнес: «Не ходи! Художник наш зашел… оно убило его прямо у нас на глазах!».
Мурашки пробежали по всему телу. Какого черта они еще себе удумали!?!? Долбаные психи! Я стоял и смотрел на него, даже не мог пошевелиться. Скрипнула входная дверь и, наконец, появился мой напарник, который пробормотав что-то типа: «какого черта здесь происходит», так же достал свой шокер и бесцеремонно двинулся к нам, пройдя мимо, растворился в темноте неосвещенной палаты. Чик-чик. «Что-то со светом! Ни черта не видно!» - крикнул он – «Даже новенького не могу разглядеть! Погоди-ка… Боже! Он пропал, койка пуста, он отстегнул манжеты! Его здесь неееаааАААААААААААААА!!!!!!!!!!!». Ужасный вопль моего напарника раздался, наверное, по всему помещений. Оборвался он вместе со звуком, как я потом выяснил, ломающихся костей. И вновь тишина. Я, теперь уже, был частью толпы, уставившейся в неосвещенный дверной проем. От неописуемого ужаса не мог и пошевелиться. Товарищ, стоявший рядом, почти шепотом, произнес: «ну я же говорил…». Из темноты доносились мокро-склизкие звуки шагов босых нок. Кто-то… или что-то наворачивало круги по палате. Из тени появился тоненький кровавый ручеек.
Ночной гость (2/3).
Грохот будильника, приведя меня в чувства, так же задал негативный настрой на весь предстоящий день. Боже! Ну и боль… я что, пил вчера? Да нет, вроде не пил. Ну и сон же мне приснился этой ночью. Буд-то кто-то, шлепая, бродит по моей комнате, потом затихает, а после, оказывается на потолке, прямо надо мной. Ужас… такие страшилки, последний раз, снились мне в далеком детстве. Надо идти умываться и собираться на работу.
Подойдя к зеркалу в ванной, почистив зубы и умыв лицо, я поднял глаза и близко-близко посмотрел прямо на себя. Что это? Что-то с моим глазом. Прямо из глазного яблока, извиваясь и крутясь, торчит маленький хвостик какого-то… червячка. Я, не на шутку испугавшись, поднес голову вплотную к зеркалу и оттянул веко. Какого черта! Красный, отекающий с неимоверной скоростью, наливающейся синим оттенком, глаз вмиг распух. Какая жуткая головная боль! Что же это такое?! На ощупь, пытаясь добраться до телефона, что бы позвонить в скорую, я снес все тюбики, стоящие на зеркале. Кое-как добежал до телефона, споткнулся, упал. Все тело покрылось какой-то сыпью. Неужели это все? Неужели вот так все и происходит в последние минуты? «Алло, мне плохо, со мной что-то не так! Пожалуйста, помогите мне!». Дальше все как в тумане. Изображение поплыло. Обрывками помню, как появилась бригада скорой помощи… как погрузили в машину и дальше я отключился.
Записки служащего психиатрической лечебницы (2/3).
Мокрый шлепающий звук раздался совсем рядом. В темноте палаты стали различимы очертание того, что двигалось по направлению ко мне. Пациенты, к тому времени, крича и ломясь, пытались прорваться сквозь неприступную дверь, к лестничной площадке. Один только я, парализованный ужасом, стоял и смотрел на приближающееся нечто. Как так вышло, что санитар психиатрической больнице оказался трусливее всех ее обитателей? И вот… свет навесных светильников озарил темно-серую кожу тонких ног и рук, на каждую из которых приходились десятки тоненьких, то и дело перебирающих, пальцев. Худощавое тело, покрытое жирными венами, неестественно, то сокращалось, то снова выгибалось. И только лицо выдавало в этом существе привезенного к нам ранее пациента. В правой руке оно держало, перепачканный кровью, Андрюшин блокнот.
Я уже не чувствовал такого дикого страха, все стало словно в тумане. С каждым шагом этого существа раздавался мокро-склизкий шлепок. Его черно-красные венозные злобные глаза смотрели прямо на меня. А я, взглядом жертвы хищника, уставился на него. Два разреза, вместо носа, то чуть приоткрывались, то вплотную прижимались друг у другу. Не знаю, сколько времени это продолжалось. Шум слева от меня, заставил повернуть голову. Дверь распахнулась, и в помещение ворвалось еще трое санитаров, размахивая дубинками и шокерами. Это было мое спасение. Посмотрев, вновь, перед собой, я увидел, как существо вновь погрузилось в темноту, находившейся позади него, палаты.
Подбежав ко мне, один из санитаров, увидев кровь, начал трясти меня за плечи и выкрикивать вопросы типа: «Что здесь произошло?!?!?». Но мне было все равно, для меня все было как в страшном сне, как в тумане. Я не слышал всего этого шума, звучащего вокруг. Все, на что меня хватило – это указать пальцем в темный дверной проем. Один из санитаров достал фонарик и посветил туда. Кого-то тут же стошнило. Измазанные кровью пол и стены. Два изуродованных, с оторванными конечностями и разбросанными кишками тела: Андрюши и моего напарника. Лежащий, как ни в чем не бывало, весь в крови, новый пациент. Я не верил своим. Самый обыкновенный человек. Единственное, что выдавало его… это Андрюшин блокнот, который он продолжал держать в своей руке.
Далее началась паника. Вызвали полицию. Санитары успокаивали увидевших эту картину, медсестер, пациентов оттаскивали в свои палаты и запирали. До меня никому и дела не было. Но они не знали. Они не знали, что на самом деле здесь происходит. Я медленно, не спеша, игнорируя все происходящее, отправился к коридору, затем в помещение, где храниться все медикаменты. Набираю смертельную дозу в шприц. В большой огромный шприц, который используют для взятия венозной крови. Кладу в карман. Возвращаюсь к палате. Уже приехала полиция. Уже фотографы снимают лужи крови и расчлененные тела. Евгений, пациент, все так-же весь в крови находился в своей койке и удивленными глазами смотрел на меня. «Помогите мне» - раздалось жалобно с его уст. Это лишь усилило во мне всю ненависть и злобу к тому, чем бы он ни являлся. Я подошел вплотную, достал шприц. В этот момент, один из сотрудников, за моей спиной, крикнул: «Эй! Что вы делаете?!?». Мне было все равно. Игла с легкостью вошла в ткани шеи, и я ввел препарат. Меня скрутили. Но я видел страдание на его лице, перед тем как он, издав нечеловеческий рев, он последний раз дернулся и замер.
Ночной гость (3/3).
Периодически я прихожу в себя. Я не понимаю что со мной. Я все время прикован к больничной койке. Я вижу, все вокруг настроены против меня. Все хотят причинить мне вред. Сначала я находился в больнице, периодически пытаясь освободиться. Мне кажется, мне что-то колют. 80% всего времени я нахожусь в отключке и ничего не помню. Видел как два врача, общаясь между собой и посматривая на меня, о чем-то договаривались. После один из них подошел ко мне и сказал: «Не волнуйся приятель, мы отправим тебя туда, где о тебе позаботятся, где тебе будет хорошо». Он потянулся ко мне. Не знаю почему, но хруст сломанного пальца, до которого я достал, доставил мне неимоверное удовольствие. Прибежали доктора, сделали мне укол, я снова вырубился.
Пришел в себя в каком-то лифте. Рядом стояла симпатичная медсестричка, но, также как и остальные, желавшая мне вреда! Она имела неосторожность положить руку на подушку, где располагалась моя голова. Кусок плоти, который я вырвал зубами, на вкус был как давно ожидаемый десерт. Но тут, снова, набежали доктора и снова усыпили меня. Сколько времени прошло, не знаю. Открываю глаза. Вокруг много народу, полиция. В палате, где я нахожусь, много крови. Мне очень страшно. Заходит санитар. Странно, мне знакомо его лицо. Я совершенно точно понимаю, что он единственный, кот может мне помочь, кто не желает мне зла! Я прошу его о помощи, он меняется в лице. Достает из кармана огромный шприц. Делает мне укол прямо в шею. Что-то не так. Это не снотворное, это что-то другое. В груди становится жарко. Этого беднягу скручивают, непонятно почему, ведь он же хороший! Я медленно проваливаюсь куда-то. Это не сон. Это конец.
Записки служащего психиатрической лечебницы (3/3).
Привычная обстановка. Прошло уже, наверное, месяца два с того инцидента, а я все еще здесь. Все еще оглядываю постояльцев, слежу, что бы они вели себя хорошо. С одной незначительной разницей. Я больше не работаю здесь. Теперь я здесь живу. Теперь я - постоялец.
У меня есть, принадлежавший ранее Андрюши, блокнотик, в который я рисую. Здесь хорошо. По крайне мере лучше, чем оказаться за решеткой. Я говорил им, что это не человек! Я просил постояльцев подтвердить мои слова. Но кто станет слушать психов? Вскрытие не показало ничего аномального! Но я то знаю… я то знаю, что это было нечто!
У меня здесь своя миссия. Каждую ночь, перед тем как лечь спать, я прошу запереть меня в моей палате. Так как санитары все знакомые, они делают, как я прошу. И каждую ночь, когда охраняющий, чью работу когда-то делал я, уходит на кофе, где-то справа от меня открывается дверь чей-то палаты. И я слышу эти шаги. Эти склизкие отвратительные шаги. Я вижу эту отвратительную тень, в своем маленьком окошке. И каждый раз оно дергает ручку Я знаю, что теперь эта тварь снова среди нас. Не знаю, как она это делает, да это и не важно. Важно другое. Мне надо вычислить кто это. Надо узнать. И тогда я приду к ней сам, ночью. И воспользуюсь припасенным на этот случай огромным шприцом со смертельной дозой препарата, который спрятан у меня в палате. А пока остается только наблюдать. Наблюдать и рисовать в своем маленьком, с кровавыми пятнышками, блокнотике.
Но уже прошло пять минут, как в комнате царила тишина. Хотя высунуть, из под одеяла, голову было страшно. Мне, со всей моей больной фантазией, казалось, что бы это ни было – пока я под одеялом, оно не знает о моем присутствии. Прошедшие еще минуты три – вызвали сомнения относительно ясности собственного ума. Неужели показалось? Как бы там не было, дальше продолжаться это не могло. Медленно, стараясь делать как можно меньше движения, я просунул руку немного вперед и чуточку приподнял краешек одеяла… ничего. Никаких, ожидаемых мной, мокрых следов или еще чего. Моя комната выглядела привычно, как и всегда. Это вселило немного храбрости и я, неуверенно, но все-же резко, принял сидячее положение, сбросив одеяло. Тишина. Ничего необычного. Никаких ощущений, будто кто-то смотрит, никаких открытых окон или дверец шкафов. Посидев с минуту, совсем успокоившись, я встал с кровати и отправился на кухню, выпить воды, предварительно включив свет во всей квартире. Вернувшись и еще посидевши чуть-чуть, щелкнул выключателем и лег дальше спать, списав все произошедшее на дурной сон или разыгравшуюся фантазию.
В голову лезли разные мысли, не дававшие уснуть. Лежал так около часа и уже совсем забыл о случившимся ранее. Думал о работе, о жене и детях, о том, что надо не забыть сделать предстоящим днем. Сон только-только навалился, пока легким грузом, на мои веки, как прямо в центре моей комнаты раздался громкий звук, отразившийся эхом отвратительного ужаса в моей голове. Некое стрекотание, которое издает кузнечик, только звучало это более низко и очень громко. Я вмиг вскочил с кровати и начал шарить глазами по комнате, пытаясь найти источник прозвучавшего звука. Ничего! Точнее никого. Только мое участившееся дыхание. Рука потянулась к выключателю света и вдруг я вздрогнул. Что-то капнуло прямо на ладонь. И я, так и не включив свет, поднял глаза к потолку.
Записки служащего психиатрической лечебницы (1/3).
Сегодняшняя смена не предвещала ничего хорошего. Приехал на работу я, как и обычно, ровно в 21:00 и первое что увидел, это синяк под глазом медсестры Тамары Ивановной. «Снова этот буйный, из 15ой?» - спросил я, низким монотонным голосом. Тамара, лет 40 полноватая женщина, хмуро кивнула, добавив: «Вкололи ему двойную порцию фенозипама, будет в следующий раз умнее». Жестоко? Возможно… но за свои 12 лет, проведенные в психиатрической лечебнице, в должности, как ее называют местные, «надзирателя», привыкаешь ко всему и понимаешь, что по-другому никак. Тут все просто, или ты их, или они тебя.
Переодевшись в рабочую, белую, одежду, как и всегда, вышел на дежурство. Постояльцы, те, у кого пожизненный билет на пребывание здесь, занимались своими делами. Андрейка, из 9ой палаты, рисовал что-то в своем блокнотике. Михалыч, из 2ой, постукивал головой об стену и что-то бормотал, Степан, из 14ой, тихо, под одеялом, мастурбировал. 15ая палата, как и следовало ожидать, была пустой. Это был мужской корпус. Я, окинув взглядом всех, сел на стульчик, рядом с выходом к лестничной площадке. Время шло вяло, глаза стали закрываться, что непозволительно на моем рабочем месте. Я то и дело вздрагивал и приходил в чувства, когда сон уже почти полностью завлекал меня. В один из таких разов, открыв глаза, я увидел стоящего рядом с собой Андрейку. Он стоял и протягивал мне свои рисунки. «Ты чего? Иди к себе!» - сказал я, но все-же взял у него блокнот. Там были в основном какие-то «каракули». Ничего не понятно. «Иди, я тебе говорю!» - более громко произнес я и показал пальцем в сторону палаты. «Его не пускай!! Его не пускай!!» - Андрей тыкал обгрызенным пальцем в свои рисунки. Это был, криво нарисованный, человечек, стоящий в центре какой-то комнаты. Над ним, как я понял, на потолке, было еще что-то… или еще один человек, или какое-то животное. Не понятно. Стало слегка не по себе, но я, взяв себя в руки, отдал ему блокнот и, взяв под руку, отвел в палату. Вернувшись и уже собравшись вновь принять сидячее положение, от неожиданности вздрогнул. С шипением, по стенам больницы, из динамиков раздался голос.
«Внимание! Всем дежурным мужского отделения, просьба пройти к лифту №2, повторяю, всех дежурных мужского отделения ожидают у лифта №2». Эх… пришлось идти. Наверное, как обычно, какая нибудь заварушка или очередной приступ у постояльца. Достав, на всякий случай, шокер, отправился к лифту. По дороге обмолвился со вторым дежурным, этой смены. Оказалось, что привезли нового пациента. Подойдя к месту назначения стали ожидать и, наконец, двери лифта распахнулись.
Прикованный к больничной койке, молодой мужчина, весь бледный и в мелких порезах, буйно пытался освободиться от оков, трясясь и извиваясь как червь. Рядом стояла медсестра, держась за кровоточащую кисть своей руки. «Этот ублюдок укусил меня!!!» - визжала она. Мы тут же ринулись на помощь, держа его и пытаясь угомонить. Подбежавший врач сделал укол в шею и он, наконец, отрубился. Открыл его карточку: «Решетников Евгений. Острая форма шизофрении, со вспышками агрессии. Рекомендуется изоляция». «Ну что же – кинув карточку ему на грудь, сказал я – добро пожаловать, Евгений». Мы отвезли его в свободную палату, оставив прикованным там, и закрыли дверь на засов. Дальше отправились с ребятами попить кофе и перевести дух. Проходя мимо Андрюши, я обратил внимание. Он неподвижно сидел и, огромными напуганными глазами, смотрел прямо на меня. Дойдя до двери, обернулся и взглянул на него еще раз. Нехорошее у меня предчувствие.
20 минут. Ровно столько времени я, наслаждаясь ночным кофе, провел со своим коллегой, перед тем, как резко встать и, поблагодарив за компанию, вернуться на свой пост. В планах было проверить «новенького», потом навестить буйного из 15ой и, если пришел в себя, вернуть в свою палату. Подойдя к помещению с пациентами, я немного замедлил темп. Слишком тихо! Открыв дверь лестничной площадки, я подошел к своему посту. Гробовая тишина и… все, как один, пациенты полукругом стоят у, почему-то, открытой двери в палату, куда поместили новенького. Резко достав шокер и вызвав по рации подмогу, я направился к ним. Подойдя ближе, крикнул, что бы все расступились. Никакой реакции, все как вкопанные стояли, открыв рты, и смотрели во внутрь. В палате было темно, а внешнего освещения не хватало, что бы свет проник в комнату. «Ну же… по койкам! Кто открыл дверь?» - безответно спросил я. Окинув всех взглядом, заметил, что одного не хватает. Не хватало Андрюши, того, что рисовал в своем блокноте. И только я собрался решительно шагнуть в комнату, как один из пациентов, боле менее вменяемый, взял меня за плечи и, смотря на меня напуганными глазами, дрожащим голосом, произнес: «Не ходи! Художник наш зашел… оно убило его прямо у нас на глазах!».
Мурашки пробежали по всему телу. Какого черта они еще себе удумали!?!? Долбаные психи! Я стоял и смотрел на него, даже не мог пошевелиться. Скрипнула входная дверь и, наконец, появился мой напарник, который пробормотав что-то типа: «какого черта здесь происходит», так же достал свой шокер и бесцеремонно двинулся к нам, пройдя мимо, растворился в темноте неосвещенной палаты. Чик-чик. «Что-то со светом! Ни черта не видно!» - крикнул он – «Даже новенького не могу разглядеть! Погоди-ка… Боже! Он пропал, койка пуста, он отстегнул манжеты! Его здесь неееаааАААААААААААААА!!!!!!!!!!!». Ужасный вопль моего напарника раздался, наверное, по всему помещений. Оборвался он вместе со звуком, как я потом выяснил, ломающихся костей. И вновь тишина. Я, теперь уже, был частью толпы, уставившейся в неосвещенный дверной проем. От неописуемого ужаса не мог и пошевелиться. Товарищ, стоявший рядом, почти шепотом, произнес: «ну я же говорил…». Из темноты доносились мокро-склизкие звуки шагов босых нок. Кто-то… или что-то наворачивало круги по палате. Из тени появился тоненький кровавый ручеек.
Ночной гость (2/3).
Грохот будильника, приведя меня в чувства, так же задал негативный настрой на весь предстоящий день. Боже! Ну и боль… я что, пил вчера? Да нет, вроде не пил. Ну и сон же мне приснился этой ночью. Буд-то кто-то, шлепая, бродит по моей комнате, потом затихает, а после, оказывается на потолке, прямо надо мной. Ужас… такие страшилки, последний раз, снились мне в далеком детстве. Надо идти умываться и собираться на работу.
Подойдя к зеркалу в ванной, почистив зубы и умыв лицо, я поднял глаза и близко-близко посмотрел прямо на себя. Что это? Что-то с моим глазом. Прямо из глазного яблока, извиваясь и крутясь, торчит маленький хвостик какого-то… червячка. Я, не на шутку испугавшись, поднес голову вплотную к зеркалу и оттянул веко. Какого черта! Красный, отекающий с неимоверной скоростью, наливающейся синим оттенком, глаз вмиг распух. Какая жуткая головная боль! Что же это такое?! На ощупь, пытаясь добраться до телефона, что бы позвонить в скорую, я снес все тюбики, стоящие на зеркале. Кое-как добежал до телефона, споткнулся, упал. Все тело покрылось какой-то сыпью. Неужели это все? Неужели вот так все и происходит в последние минуты? «Алло, мне плохо, со мной что-то не так! Пожалуйста, помогите мне!». Дальше все как в тумане. Изображение поплыло. Обрывками помню, как появилась бригада скорой помощи… как погрузили в машину и дальше я отключился.
Записки служащего психиатрической лечебницы (2/3).
Мокрый шлепающий звук раздался совсем рядом. В темноте палаты стали различимы очертание того, что двигалось по направлению ко мне. Пациенты, к тому времени, крича и ломясь, пытались прорваться сквозь неприступную дверь, к лестничной площадке. Один только я, парализованный ужасом, стоял и смотрел на приближающееся нечто. Как так вышло, что санитар психиатрической больнице оказался трусливее всех ее обитателей? И вот… свет навесных светильников озарил темно-серую кожу тонких ног и рук, на каждую из которых приходились десятки тоненьких, то и дело перебирающих, пальцев. Худощавое тело, покрытое жирными венами, неестественно, то сокращалось, то снова выгибалось. И только лицо выдавало в этом существе привезенного к нам ранее пациента. В правой руке оно держало, перепачканный кровью, Андрюшин блокнот.
Я уже не чувствовал такого дикого страха, все стало словно в тумане. С каждым шагом этого существа раздавался мокро-склизкий шлепок. Его черно-красные венозные злобные глаза смотрели прямо на меня. А я, взглядом жертвы хищника, уставился на него. Два разреза, вместо носа, то чуть приоткрывались, то вплотную прижимались друг у другу. Не знаю, сколько времени это продолжалось. Шум слева от меня, заставил повернуть голову. Дверь распахнулась, и в помещение ворвалось еще трое санитаров, размахивая дубинками и шокерами. Это было мое спасение. Посмотрев, вновь, перед собой, я увидел, как существо вновь погрузилось в темноту, находившейся позади него, палаты.
Подбежав ко мне, один из санитаров, увидев кровь, начал трясти меня за плечи и выкрикивать вопросы типа: «Что здесь произошло?!?!?». Но мне было все равно, для меня все было как в страшном сне, как в тумане. Я не слышал всего этого шума, звучащего вокруг. Все, на что меня хватило – это указать пальцем в темный дверной проем. Один из санитаров достал фонарик и посветил туда. Кого-то тут же стошнило. Измазанные кровью пол и стены. Два изуродованных, с оторванными конечностями и разбросанными кишками тела: Андрюши и моего напарника. Лежащий, как ни в чем не бывало, весь в крови, новый пациент. Я не верил своим. Самый обыкновенный человек. Единственное, что выдавало его… это Андрюшин блокнот, который он продолжал держать в своей руке.
Далее началась паника. Вызвали полицию. Санитары успокаивали увидевших эту картину, медсестер, пациентов оттаскивали в свои палаты и запирали. До меня никому и дела не было. Но они не знали. Они не знали, что на самом деле здесь происходит. Я медленно, не спеша, игнорируя все происходящее, отправился к коридору, затем в помещение, где храниться все медикаменты. Набираю смертельную дозу в шприц. В большой огромный шприц, который используют для взятия венозной крови. Кладу в карман. Возвращаюсь к палате. Уже приехала полиция. Уже фотографы снимают лужи крови и расчлененные тела. Евгений, пациент, все так-же весь в крови находился в своей койке и удивленными глазами смотрел на меня. «Помогите мне» - раздалось жалобно с его уст. Это лишь усилило во мне всю ненависть и злобу к тому, чем бы он ни являлся. Я подошел вплотную, достал шприц. В этот момент, один из сотрудников, за моей спиной, крикнул: «Эй! Что вы делаете?!?». Мне было все равно. Игла с легкостью вошла в ткани шеи, и я ввел препарат. Меня скрутили. Но я видел страдание на его лице, перед тем как он, издав нечеловеческий рев, он последний раз дернулся и замер.
Ночной гость (3/3).
Периодически я прихожу в себя. Я не понимаю что со мной. Я все время прикован к больничной койке. Я вижу, все вокруг настроены против меня. Все хотят причинить мне вред. Сначала я находился в больнице, периодически пытаясь освободиться. Мне кажется, мне что-то колют. 80% всего времени я нахожусь в отключке и ничего не помню. Видел как два врача, общаясь между собой и посматривая на меня, о чем-то договаривались. После один из них подошел ко мне и сказал: «Не волнуйся приятель, мы отправим тебя туда, где о тебе позаботятся, где тебе будет хорошо». Он потянулся ко мне. Не знаю почему, но хруст сломанного пальца, до которого я достал, доставил мне неимоверное удовольствие. Прибежали доктора, сделали мне укол, я снова вырубился.
Пришел в себя в каком-то лифте. Рядом стояла симпатичная медсестричка, но, также как и остальные, желавшая мне вреда! Она имела неосторожность положить руку на подушку, где располагалась моя голова. Кусок плоти, который я вырвал зубами, на вкус был как давно ожидаемый десерт. Но тут, снова, набежали доктора и снова усыпили меня. Сколько времени прошло, не знаю. Открываю глаза. Вокруг много народу, полиция. В палате, где я нахожусь, много крови. Мне очень страшно. Заходит санитар. Странно, мне знакомо его лицо. Я совершенно точно понимаю, что он единственный, кот может мне помочь, кто не желает мне зла! Я прошу его о помощи, он меняется в лице. Достает из кармана огромный шприц. Делает мне укол прямо в шею. Что-то не так. Это не снотворное, это что-то другое. В груди становится жарко. Этого беднягу скручивают, непонятно почему, ведь он же хороший! Я медленно проваливаюсь куда-то. Это не сон. Это конец.
Записки служащего психиатрической лечебницы (3/3).
Привычная обстановка. Прошло уже, наверное, месяца два с того инцидента, а я все еще здесь. Все еще оглядываю постояльцев, слежу, что бы они вели себя хорошо. С одной незначительной разницей. Я больше не работаю здесь. Теперь я здесь живу. Теперь я - постоялец.
У меня есть, принадлежавший ранее Андрюши, блокнотик, в который я рисую. Здесь хорошо. По крайне мере лучше, чем оказаться за решеткой. Я говорил им, что это не человек! Я просил постояльцев подтвердить мои слова. Но кто станет слушать психов? Вскрытие не показало ничего аномального! Но я то знаю… я то знаю, что это было нечто!
У меня здесь своя миссия. Каждую ночь, перед тем как лечь спать, я прошу запереть меня в моей палате. Так как санитары все знакомые, они делают, как я прошу. И каждую ночь, когда охраняющий, чью работу когда-то делал я, уходит на кофе, где-то справа от меня открывается дверь чей-то палаты. И я слышу эти шаги. Эти склизкие отвратительные шаги. Я вижу эту отвратительную тень, в своем маленьком окошке. И каждый раз оно дергает ручку Я знаю, что теперь эта тварь снова среди нас. Не знаю, как она это делает, да это и не важно. Важно другое. Мне надо вычислить кто это. Надо узнать. И тогда я приду к ней сам, ночью. И воспользуюсь припасенным на этот случай огромным шприцом со смертельной дозой препарата, который спрятан у меня в палате. А пока остается только наблюдать. Наблюдать и рисовать в своем маленьком, с кровавыми пятнышками, блокнотике.
Комментариев нет:
Отправить комментарий